Гегель и мы

1.9. Утром позвонили из дирекции: предлагают ехать научным туристом на гоголевский конгресс в Австралию. Посоветовался с Нюшей, решили – надо ехать. Воротник на новую  шубу  можно только в Австралии достать. Начал  обдумывать доклад: «Гоголь и мы» («Мёртвые души» в свете новейшего учения о таинственных явлениях психики).

 

2.9. Конгресс, оказывается, не гоголевский, а гегелевский, состоится не в Австралии, а в Австрии. Всё равно – еду. Доклад назову «Гегель и мы».

 

5.9. Два дня не вёл записей: были хлопоты, сборы, инструктажи. Сейчас мы в Вене. У меня отдельная комната с ванной и биде. Посетили здешний Мосторг, купил машинку для ковыряния в носу (стоит дорого, но вещь необходимая, у нас пока не производят) и рулон туалетной бумаги повышенной эластичности со сценами из личной жизни Бриджит Бардо. Осталось два шиллинга, на эти деньги можно купить воскресную газету, оплатить гардероб или сходить в ватерклозет.

    Т. Н. опростоволосился: биде принял за унитаз, а у бедняги расстройство желудка. Пришлось улаживать конфликт с горничной. Старика можно извинить: он впервые в загранкомандировке, виноваты работники «Интуриста» - они обязаны проводить инструктаж об особенностях зарубежной сантехники.

 

    Члены делегации, не имеющие ученых степеней, ведут себя скромно, хотя отдельные нарушения имеются. Недозволенных контактов ( как внутри делегации, так и вне её) не было. Разглашение четырёх тайн (государственной, военной, политической и профсоюзной) не наблюдалось.

 

6.9. Едем в Зальцбург. Члены делегации, не имеющие учёных степеней, поют вульгарные песни. Надо будет поставить вопрос.

 

7.9. Были на открытии. Конгресс так себе, нет ни президиума, ни стенографисток. Делегатам ничего не выдали, даже значков. Выступал внук Гегеля, сильно похож на дедушку, но выражался понятнее. Подарил ему матрёшку. А. С. вручил Гегелю свою монографию о проблеме прекрасного в кооперативной торговле.

    Прогуливался по городу с не имеющими учёных степеней. Глазеют на витрины, но реакция у всех правильная – ругаются. В кармане у меня два шиллинга, не знаю, на что решиться: купить газету или сходить в уборную (за гардероб платит бюро путешествий).

     В Кино смотрели «Молчание» Бергмана. Похабщина дикая. Стриптиз (в прошлом году в Париже нас знакомили с ним в целях информации) в эмоциональном отношении сильнее, хотя здесь показали больше. Вообще сексуализм на Западе развит необычайно. Конечно, это всё от упадка, но, видимо, есть что-то и общечеловеческое. Может быть, нам следовало кое-что перенять. Доложу на заседании дирекции.

 

8.9. Всю ночь трудился с Ф. Е.  Под утро запросилась спать. Разъяснил,  что она находится на службе. Доклад теперь называется «Мы и Гегель», упор сделан на современность.

      На заседаниях непонятно, а потому скучно. Выступают на иностранных языках, а синхронный перевод не обеспечен. Не имеющие степеней усиленно конспектируют идеалистов. Хотел пресечь, но потом решил, пусть их пишут, может быть, ещё пригодится для критики. Ф. Е. аплодировала экзистенциалисту. За завтраком она сказала: «Дурак». Если это по адресу А.С., то правильно. А если по моему? Тогда буду считать как разглашение государственной тайны.

    Оставшуюся валюту решил потратить на уборную. Интересно, какое ощущение, когда за плату.

 

9.9.  Сегодня большой день: я выступал с докладом. Утром стало известно, что мне дают только десять минут. Текст пришлось сократить в шесть раз. Всё, что касается Гегеля, выбросил, оставил только о себе и членах дирекции. Назвал доклад «Мы» - лапидарно и соответствует содержанию. Были трудности с переводом некоторых русских фамилий. Затем встал вопрос о зачтении. На конгрессе в Милане выход был найден просто: переводчик стоял за моей спиной и в микрофон произносил текст, а я только в такт открывал и закрывал рот. Здесь это невозможно, так как зал маленький и всё видно. Пришлось читать немецкий текст, написанный русскими буквами, Принимали хорошо, смеялись, аплодировали, говорили, что всё хорошо. Выступление записано на плёнку. Вопросов не было, только в коридоре подошёл какой-то тип (наверное, из власовцев) и спросил, правда ли, что в русских университетах запрещено преподавать философию. Клевету опроверг, привёл убедительные цифры.

 Некоторые делегаты (специалисты высшей квалификации) поручают зачтение своих докладов другим лицам. По-моему, это неправильно: очень важно иметь живое общение с аудиторией. Кроме того, так можно дойти до того, что и писать за тебя будут другие. Конечно, не имеющие степеней обязаны помогать специалистам высшей квалификации в подборе цитат и другого словесного материала, но основной текст между цитатами им доверять нельзя.

Австрийский язык удивительно похож на немецкий. Сделал большие успехи в разговорной речи. На ужин официант принёс свинину. Говорю: «Их бин кайн швайне». Сразу понял, убрал, принёс яйца. Мне их тоже нельзя. «Их, - говорю,- кайне айер» .  А. С. Ехидничает: «Смотрите, вас перестанут считать мужчиной». Что он имел в виду? Сам он важничает ужасно: вчера, видите ли, выступал по-французски. Громил абстрактное искусство, каждое второе слово «ляр абстре». Среди не имеющих степеней ходила записка:

 

       Взял под обстрел

       Он ляр абстре

 

     дальше зачёркнуто. Потом:

              

                      Я же вудре

                      Парле франсе.

                      Мадам, пардон,

                      Эт ну залон.

                      Сортир в аборт,

                      Я буду дорт.

 

   Надо спросить у переводчика, не разглашает ли эта записка что-либо из четырёх тайн. А. С.  Говорит, что нанёс смертельный удар идейному противнику. Интересно, знает ли противник, что ему нанесён смертельный удар.

      Вечером приём у бургомистра. На столах стоят свечи. Естественно, возник вопрос, можно ли от них прикуривать. Мнения разошлись. Большинство делегации считало, что нельзя, могут возникнуть осложнения. Спросили у консула, оказалось, прикуривать можно, для этого свечи и поставлены, Т. Н. пил с католическим попом, предлагал тосты за плпновое хозяйство, за православную церковь. Молодец, несмотря на возраст, активно несёт наши принципы. Вокруг Ф. Е. весь вечер вертелись два американца, однако она в общем вела себя как положено, контактов не допускала.

 

11.9. В магазине рядом с отелем видел фосфоресцирующие подштанники, Вечером они светятся сквозь брюки и оказывают гипнотическое воздействие на женщин. Рекомендовано в моём возрасте, и как раз мой размер. Сколько раз давал себе зарок не спешить в загранкомандировках с покупками. Хотел продать Т. Н. хотя бы полрулона ( в его возрасте не поможет никакая фосфоренция, а проблема повышенной эластичности приобретает особую актуальность). Старик согласен, но валюты у него не осталось. Предлагает рассчитаться в Москве. Нашёл дурака! С горя распил с Т. Н. последнюю поллитру. Потом у него в номере добавили по сто пятьдесят. На конгресс не пойдём. Там всё «Хегель» да «Хегель». Ну его к чёрту.

 

12. 9.  Снова в путь. Уезжаем из Зальцбурга с сознанием успешно проведённой работы. Прочитано докладов – 9, выступило в прениях - 2, подано реплик – 3, задано вопросов – 1, завязано научных связей – 24. Есть о чём доложить на дирекции.

      Едем в Альпах, восторгаемся видами, но сдержанно, не теряя достоинства, как предписано инструкцией. Многие пейзажи ненатуральные, чересчур слащавые. Говорят, что всё это нарисовано. Охмуряют фрицы туристов, а мы, дураки, ахаем да охаем. Подъехали к знаменитому «мосту Европы» близ Бреннера. Кто-то крикнул: «Снимайте брюки». Начал было расстёгивать пуговицы, но потом сообразил, в чём дело. Невежда, мост по-австрийски не «брюки», а «брюкке», к тому же мосты, как известно, фотографировать запрещено.

 

14.9. Инсбрук. Был наконец в уборной. Заплатил два шиллинга. Удовольствия никакого. Облегчение всё же почувствовал: не надо больше думать над тем, куда расходовать валюту. Видели выставку Кандинского и поп-арт. Безвкусица и похабщина.

 

 

15.9. Дело идёт к концу. Всё надоело. Хочется щей и каши. Неимеющие горланят песни. Руководитель группы их не одёргивает. Придётся поставить вопрос и о руководителе.